осень и всё тут.
понедельник, 12 октября 2009
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
Кармен в ярких цветах, 100 лет одиночества и неанглийский.
когда-то давно дохли певчие птцы в золотых клетках, а дамы носили шляпы в цветах. - как хорошо
и много фальши, и этих продуманных светских бесед, - как было красиво
а необходимость улыбаться, играть для этой публики и хорошо выглядеть, - как ?
когда-то давно дохли певчие птцы в золотых клетках, а дамы носили шляпы в цветах. - как хорошо
и много фальши, и этих продуманных светских бесед, - как было красиво
а необходимость улыбаться, играть для этой публики и хорошо выглядеть, - как ?
среда, 15 апреля 2009
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
пойдём на самосвал?
зачем на самосвал?
зачем на самосвал?
суббота, 11 апреля 2009
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
сначала дрогнула рукой, потом флажком
в сумку упадали листики, растопталась травка, осень в сенях скребётся
-ты хочешь... есть?
-да.
прогнались. за подворотней квартира, за ней метро, там раз-два-три,раз-два-три - колотись по ступенькам
-ты хочешь... есть?
-да.
провели по коридорам, в рубашечках, в кармане дырка, в подполье монеты
давайте убирайтесь всё по местам слоны в цирке на тубах стойте
индия, чай. Вы собираются сказать:
-ты хочешь... есть?
-да.
только без малиновой дряни из банки, без куропатки под скалкой, без тебя и без иностранных попугаев в галстучных штуках.
плевать Вы хотели, плевать.
в сумку упадали листики, растопталась травка, осень в сенях скребётся
-ты хочешь... есть?
-да.
прогнались. за подворотней квартира, за ней метро, там раз-два-три,раз-два-три - колотись по ступенькам
-ты хочешь... есть?
-да.
провели по коридорам, в рубашечках, в кармане дырка, в подполье монеты
давайте убирайтесь всё по местам слоны в цирке на тубах стойте
индия, чай. Вы собираются сказать:
-ты хочешь... есть?
-да.
только без малиновой дряни из банки, без куропатки под скалкой, без тебя и без иностранных попугаев в галстучных штуках.
плевать Вы хотели, плевать.
вторник, 20 января 2009
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
обои забавные, домашние. такие с цветами. не для кафе, поэтому и хорошо, что здесь именно они. а столики липкие, но чистые. не знаю как так вышло.
за стойкой сидит дама в шляпе. ссутуленная и вздрагивает, хотя смеётся. наверное, она живёт в башне. то есть почти точно. и не потому что похожа на сказочную принцессу - не похожа. просто видел её выходящей из дома с башней. а лица её не видел. поэтому длинный нос, широкие глаза, чёткие скулы, впалые щёки - всё её. теперь если обернётся, пусть и будет такой.
а вот и колокольчик. он должен звенеть, когда открывается дверь. он же звенит, когда падают подносы. на кухне, кажется, только что упал.
здесь очень милая официантка. она роняет всё, но с улыбкой.
теперь осталось увидеть только существо в шляпе. тогда можно будет никогда сюда больше не приходить. потому что сам решил не повторяться. запоминать новые и новые места. их цвета и лица, но не возвращаться.
вот и шляпа. дама. девушка. смешная красивая. другая.
пора уходить.
а скоро серый автобус, звенящая монетками кондуктор, морда дорогого друга.
вечером дом. вахтёрша купила шляпку. ничего такую, красовалась, а я сказал: плохо, и ушёл. не возвращаться же.
за стойкой сидит дама в шляпе. ссутуленная и вздрагивает, хотя смеётся. наверное, она живёт в башне. то есть почти точно. и не потому что похожа на сказочную принцессу - не похожа. просто видел её выходящей из дома с башней. а лица её не видел. поэтому длинный нос, широкие глаза, чёткие скулы, впалые щёки - всё её. теперь если обернётся, пусть и будет такой.
а вот и колокольчик. он должен звенеть, когда открывается дверь. он же звенит, когда падают подносы. на кухне, кажется, только что упал.
здесь очень милая официантка. она роняет всё, но с улыбкой.
теперь осталось увидеть только существо в шляпе. тогда можно будет никогда сюда больше не приходить. потому что сам решил не повторяться. запоминать новые и новые места. их цвета и лица, но не возвращаться.
вот и шляпа. дама. девушка. смешная красивая. другая.
пора уходить.
а скоро серый автобус, звенящая монетками кондуктор, морда дорогого друга.
вечером дом. вахтёрша купила шляпку. ничего такую, красовалась, а я сказал: плохо, и ушёл. не возвращаться же.
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
Тома сидела на ржавых качелях и мёрзла. Ей представлялось, что она становится синей, покрывается инеем. Мимо летали вороны и лениво ползали голуби. На втором этаже третье окно слева было открыто.
Только квартира все равно пустая.
Тома приходила туда и звонила. Много раз. Соседка в выцветшем халате выглядывала из другой двери. Ругалась. "Я знаю, что никого там нет", - фыркала Тома и уходила опять во двор, на качели.
И так и сидела. Тихо. Только иногда звонил такой, кудрявый. Зачем-то гарантировал себя рядом, если ей сейчас же встать, побежать, в метро, потом ехать на автобусе, потом снова пешком и так далее. "Вот там и встретимся", - называл это он. "Нет, пока", - прощалась Тоня и громко закрывала телефон. Это ей нравилось больше всего. Получался такой резкий тяжёлый звук. А потом снова - тихо.
Долго это сейчас - думала она. Особенно, когда знаешь, что где-то смеются и пьют чай, потом быстро прощаются и разлетаются как страницы от ветра. А я сижу здесь. Замёрзший зяблик. Нужно уйти. Но нет же.
Ещё Тома представляла всё происходящее книжкой. И она вот сидит и благородно леденеет. Несчастная героиня.
Тем временем мамы с колясками внимательно осматривали её. Издалека. И уходили. Старушки осуждающе шептались. Тома пыталась быть равнодушной, но чуть радовалась. Плохое мнение чужих людей она запоминала. А потом с негодованием хвасталась им другим, нечужим.
А небо пока только темнело. И фонари переставали спать. И наконец зажёгся свет. "в конце туннеля", - бормотала Тома опять поднимаясь на второй этаж, цепляясь за дырявые стены. Только теперь в квартиру с человеком. Включать лампу опасно.
И руками в цапках на звонок. Дверь трескается от краски. За ней шаги. Ключ нехотя ворочается в замке. "Здравствуй". И Тома говорит. На сегодня ей хватило молчания. Говорит о чём-то не том, далёком. Смеётся, ей отвечают. Тоже говорят о чём-то далёком. И вместе сидят они на кухне и, перебиваю друг друга, говорят. О чём-то не том, далёком.
Только квартира все равно пустая.
Тома приходила туда и звонила. Много раз. Соседка в выцветшем халате выглядывала из другой двери. Ругалась. "Я знаю, что никого там нет", - фыркала Тома и уходила опять во двор, на качели.
И так и сидела. Тихо. Только иногда звонил такой, кудрявый. Зачем-то гарантировал себя рядом, если ей сейчас же встать, побежать, в метро, потом ехать на автобусе, потом снова пешком и так далее. "Вот там и встретимся", - называл это он. "Нет, пока", - прощалась Тоня и громко закрывала телефон. Это ей нравилось больше всего. Получался такой резкий тяжёлый звук. А потом снова - тихо.
Долго это сейчас - думала она. Особенно, когда знаешь, что где-то смеются и пьют чай, потом быстро прощаются и разлетаются как страницы от ветра. А я сижу здесь. Замёрзший зяблик. Нужно уйти. Но нет же.
Ещё Тома представляла всё происходящее книжкой. И она вот сидит и благородно леденеет. Несчастная героиня.
Тем временем мамы с колясками внимательно осматривали её. Издалека. И уходили. Старушки осуждающе шептались. Тома пыталась быть равнодушной, но чуть радовалась. Плохое мнение чужих людей она запоминала. А потом с негодованием хвасталась им другим, нечужим.
А небо пока только темнело. И фонари переставали спать. И наконец зажёгся свет. "в конце туннеля", - бормотала Тома опять поднимаясь на второй этаж, цепляясь за дырявые стены. Только теперь в квартиру с человеком. Включать лампу опасно.
И руками в цапках на звонок. Дверь трескается от краски. За ней шаги. Ключ нехотя ворочается в замке. "Здравствуй". И Тома говорит. На сегодня ей хватило молчания. Говорит о чём-то не том, далёком. Смеётся, ей отвечают. Тоже говорят о чём-то далёком. И вместе сидят они на кухне и, перебиваю друг друга, говорят. О чём-то не том, далёком.
пятница, 26 декабря 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
а скоро поменяется цифра. 8 9.
снег посыпают солью, снятся собаки. они сначала кусаются, потом нет.
дед мороз - милая выдумка, потому что дарит подарки. но на самом деле он слишком часто сдирает париковую бороду, а его красное лицо пахнет румянами и перегаром.
снег не нужен. зато за зелёной сеткой живёт дом. его никогда не откроют, но тайные люди там бродят. и голуби на чердаке, книжки на полу, машины на дороге. вроде бы всё на месте. только ключ часто теряется от картинок. мы верим, чтобы попроще, верим, чтобы выглядить жертвенней. и собираем пазлы праздников.
снег посыпают солью, снятся собаки. они сначала кусаются, потом нет.
дед мороз - милая выдумка, потому что дарит подарки. но на самом деле он слишком часто сдирает париковую бороду, а его красное лицо пахнет румянами и перегаром.
снег не нужен. зато за зелёной сеткой живёт дом. его никогда не откроют, но тайные люди там бродят. и голуби на чердаке, книжки на полу, машины на дороге. вроде бы всё на месте. только ключ часто теряется от картинок. мы верим, чтобы попроще, верим, чтобы выглядить жертвенней. и собираем пазлы праздников.
среда, 26 ноября 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
понедельник, 27 октября 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
за окном салют или война?
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
она вылетела из его квартиры, не закрыв дверь. он неуверенно вышел на лестницу и тихо пробормотал: "возвращайся". ему даже захотелось броситься за ней, но с верхней площадки послышались детский голос и лай собаки. вздрогнув, он защёлкнул замок.
запах лекарств, хотя он и не был болен, никогда не покидал его комнаты.
он старался не открывать окна, любил тишину и беспомощно щурился, когда она приходила к нему и раздвигала шторы стен.
ему нравилось ставить книжки в алфавитном порядке и пить сладкий чай вечером. а она разметала его время.
она распахивала форточки, приносила цветы, смеялась над его ночным колпаком. а он.. он терпел и сквозняки, и её оптимизм. забывал про выдуманные им же аллергии, переставал следовать своему графику жизни.
ему казалось, что она живёт совсем бесполезно. свои идеи она не связывала с целями и никогда не классифицировала мечты. но в то же время, пока она была рядом, он еле заметно улыбался, чуть стесняясь этого.
но вот она ушла, забрав с собой сказки в ярком переплёте и цветные стёклышки для солнца.
его окна закрылись. механическим движением он поставил чайник - вечер уже.
запах лекарств, хотя он и не был болен, никогда не покидал его комнаты.
он старался не открывать окна, любил тишину и беспомощно щурился, когда она приходила к нему и раздвигала шторы стен.
ему нравилось ставить книжки в алфавитном порядке и пить сладкий чай вечером. а она разметала его время.
она распахивала форточки, приносила цветы, смеялась над его ночным колпаком. а он.. он терпел и сквозняки, и её оптимизм. забывал про выдуманные им же аллергии, переставал следовать своему графику жизни.
ему казалось, что она живёт совсем бесполезно. свои идеи она не связывала с целями и никогда не классифицировала мечты. но в то же время, пока она была рядом, он еле заметно улыбался, чуть стесняясь этого.
но вот она ушла, забрав с собой сказки в ярком переплёте и цветные стёклышки для солнца.
его окна закрылись. механическим движением он поставил чайник - вечер уже.
среда, 22 октября 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
а дом переехал.
так и будет скитаться.
а мы делимся на вагоны и разбегаемся по квартирам.
так и будет скитаться.
а мы делимся на вагоны и разбегаемся по квартирам.
воскресенье, 12 октября 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
наглеете.
четверг, 09 октября 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
он сидел в бешенстве или бешенство в нём.
а мимо пробегала какая-то нелепая. и она наступила ему на ногу.
"простите, просто я влюблена.." - быстро сказала. и дальше, дальше...
вздрогнул. "да уж! говори: "простите, я спешу", "я нечаянно" или : "это не я!", в конце в концов! но не это. тоже мне причина", - удивился он. и даже весна не оправдывала эти слова перед ним. всё ему не нравилось. солнце ещё в глаза - раздражает.
но тут прискакала уже другая нелепая. только знакомая. злилась на него. что-то говорила. хотела плакать и бредить. но только ругалась. а он смотрел на неё и всё вспоминал различные извинения. ничего общего с только что полученным. и в ответ то ли своим мыслям, то ли чужим пробормотал: "прости, влюблён.."
простила.
а мимо пробегала какая-то нелепая. и она наступила ему на ногу.
"простите, просто я влюблена.." - быстро сказала. и дальше, дальше...
вздрогнул. "да уж! говори: "простите, я спешу", "я нечаянно" или : "это не я!", в конце в концов! но не это. тоже мне причина", - удивился он. и даже весна не оправдывала эти слова перед ним. всё ему не нравилось. солнце ещё в глаза - раздражает.
но тут прискакала уже другая нелепая. только знакомая. злилась на него. что-то говорила. хотела плакать и бредить. но только ругалась. а он смотрел на неё и всё вспоминал различные извинения. ничего общего с только что полученным. и в ответ то ли своим мыслям, то ли чужим пробормотал: "прости, влюблён.."
простила.
понедельник, 15 сентября 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
Только тихо. Если хоть что-нибудь скажешь, я, конечно, сделаю вид, что не заметил, но будет уже не то. Ладно? Как будто, играем в молчанку. Улыбнись, прошу. Терпеть не могу, когда ты строишь из себя вселенскую грусть. Ты знаешь, когда это кончится, мы останемся вместе. Веришь? Нет? Поверь. Так будет проще. Пойми, это всего лишь смерть. Да забудь ты все эти сказки. А теперь пора идти. Слышишь, это, наверное, они. Ты со мной. У стены мы встанем рядом. Да, я буду держать твою руку.
понедельник, 01 сентября 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
Они шли. В принципе, это было единственное, что они делали. Преодолевая все преграды, шли там, где не был ещё никто. Но вот одна из них вдруг остановилась, смахнула со лба тёмную прядь волос и, стараясь придать голосу максимальное спокойствие, громко спросила:
- Зачем?
- Ты всегда любила бессмысленные фразы, – огрызнулась вторая, не замедляя шаг.
- Ответь же. Зачем мы всё это делаем?
- Ты забыла? Мы первые. Здесь до нас никаких людей не было. Да о нас будут писать книги! Сейчас одни мы такие, а потом, когда узнают о нашем великом пути, люди жизни положат, чтобы пойти той же дорогой! – резко ответила девушка, остановившись.
- Да-да, всё это прекрасно. Но наша цель? Сделать так, как не делал никто, чтобы эти никто начали делать также? Хочешь сказать, что кто-нибудь вслед за нами будет делать так, как делали мы, чтобы следующий тоже начал идти, как шли мы и он? Эстафета, не имеющая финала?
- Так вот в чём дело! Цель! Да её придумают, слышишь! Столько фантазёров на свете! И они будут спорить: собирались мы взорвать своим путём мир или хотели найти Атлантиду. Нам припишут великие деяния…
- Которых мы никогда не совершали, - тихо заметила первая, прошедшая там, где до этого никого никогда не было, и, сняв с плеч рюкзак, начала что-то искать в нём: Да ты посмотри как красиво вокруг. Я когда-то не плохо рисовала. Попробую сделать несколько эскизов. Знаешь, спасибо тебе за прогулку. Это не великий путь – это прогулка.
А вообще, здравствуй, Петербург!
- Зачем?
- Ты всегда любила бессмысленные фразы, – огрызнулась вторая, не замедляя шаг.
- Ответь же. Зачем мы всё это делаем?
- Ты забыла? Мы первые. Здесь до нас никаких людей не было. Да о нас будут писать книги! Сейчас одни мы такие, а потом, когда узнают о нашем великом пути, люди жизни положат, чтобы пойти той же дорогой! – резко ответила девушка, остановившись.
- Да-да, всё это прекрасно. Но наша цель? Сделать так, как не делал никто, чтобы эти никто начали делать также? Хочешь сказать, что кто-нибудь вслед за нами будет делать так, как делали мы, чтобы следующий тоже начал идти, как шли мы и он? Эстафета, не имеющая финала?
- Так вот в чём дело! Цель! Да её придумают, слышишь! Столько фантазёров на свете! И они будут спорить: собирались мы взорвать своим путём мир или хотели найти Атлантиду. Нам припишут великие деяния…
- Которых мы никогда не совершали, - тихо заметила первая, прошедшая там, где до этого никого никогда не было, и, сняв с плеч рюкзак, начала что-то искать в нём: Да ты посмотри как красиво вокруг. Я когда-то не плохо рисовала. Попробую сделать несколько эскизов. Знаешь, спасибо тебе за прогулку. Это не великий путь – это прогулка.
А вообще, здравствуй, Петербург!
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
Около города кем-то был поставлен забор. Ветхий деревянный забор. Он ничто не загораживал. Стоял себе и стоял. Многие его и не замечали. А на небе жило солнце. Тёплое и большое. Его знал и любил весь мир. А солнце светилось. Но всё надоедает. И ему опротивело небо, надоела неземная слава. Солнце спрятало лучики, сжалось, стало совсем маленьким и спустилось на Землю. Бродило оно по странам, а там все боялись наступившей темноты, включали фонарики и судорожно клеили на фонарные столбы объявления: «пропало солнце».
Но вот какая-та маленькая девочка с большим бантом на голове признала в шарике, катившемся по мостовой, солнце. От безысходности люди ей поверили. И решили поймать и закинуть обратно на небо бесценную пропажу. А шарик не хотел даваться в руки. Сначала катился, а потом и вовсе полетел прочь. Тогда даже учёные признали в нём солнце и толпой бросились за ним. Убегая, загнанное солнце оказалось рядом с бесполезным забором. Долго не думая, оно укрылось за ним. Старые доски благодарно заскрипели. Забор почувствовал себя нужным. Впервые за всю свою жизнь он кому-то помог. И он представил, что улыбается. А солнце отдохнуло и дальше полетело. Забор ещё раз скрипнул и продолжил радоваться. Ведь получается, что он стоял все эти годы не просто так. Цель его создания, даже если её и не было, себя оправдала. А тем временем, толпа, догонявшее солнце, уследив, что оно полетело в сторону забора, побежала туда же. Ветхий да старый не являлся для них преградой – они его просто уничтожили. Не специально – только ринулись на него и, пытаясь перелезть все вместе, свалили. Остались от забора лишь одинокие доски с гвоздями. Да тайная радость.
Но вот какая-та маленькая девочка с большим бантом на голове признала в шарике, катившемся по мостовой, солнце. От безысходности люди ей поверили. И решили поймать и закинуть обратно на небо бесценную пропажу. А шарик не хотел даваться в руки. Сначала катился, а потом и вовсе полетел прочь. Тогда даже учёные признали в нём солнце и толпой бросились за ним. Убегая, загнанное солнце оказалось рядом с бесполезным забором. Долго не думая, оно укрылось за ним. Старые доски благодарно заскрипели. Забор почувствовал себя нужным. Впервые за всю свою жизнь он кому-то помог. И он представил, что улыбается. А солнце отдохнуло и дальше полетело. Забор ещё раз скрипнул и продолжил радоваться. Ведь получается, что он стоял все эти годы не просто так. Цель его создания, даже если её и не было, себя оправдала. А тем временем, толпа, догонявшее солнце, уследив, что оно полетело в сторону забора, побежала туда же. Ветхий да старый не являлся для них преградой – они его просто уничтожили. Не специально – только ринулись на него и, пытаясь перелезть все вместе, свалили. Остались от забора лишь одинокие доски с гвоздями. Да тайная радость.
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
Солнце. Первое, что вызвало желание закрыть только что открывшиеся глаза. Жара, внезапно обрушившаяся на спрятавшийся в куртках город, тоже начала многих призывать заснуть и не видеть раскаленный асфальт вместе с раскалённым население.
Но ещё был зной. А он неумолимо отнимал воздух, делая невозможным спокойные грёзы. Хотя, в принципе, жить было можно. И изголодавшиеся по теплу, уродуя свои мокрые лица фальшивыми улыбками, шептали что-то о лете. Шоу продолжалось. Северный город не имеет право даже на сиесту. Офисы распахивали форточки, шелестели вентиляторы, ларьки за деньги одаривали бутылками воды, а водители усердно прятали свои машины в тень.
А она тем временем проснулась. По привычке, посмотрев в сторону часов, она вспомнила, что они покоятся где-то далеко, убитые её истеричным движением. Чертыхнувшись, она снова, как и вчера представила своё ничтожество в полной красе и попробовала нырнуть в слёзы. Но что-то мешало. Не смотря на высокие думы о несчастной любви, чуждые бытовым мелочам, она встала с постели и подошла к окну. Узнав температуру воздуха, величину которой ей заботливо открыл градусник, она захотела присвистнуть, забыв, что сие умение не было ей вручено. Правильное решение в такой ситуации – кондиционер. Но что делать, если он сломался, подавленный этой погодой?
С трудом, отыскав себе лёгкую одежду, она выкарабкалась на улицу. Прямым курсом в супермаркет, обжигаясь лучами злобного солнца. Там засунуть лицо в холодильник, изображая поиски йогурта. А потом заодно купить что-нибудь холодное и… «Закрыто» - сообщила неприветливая надпись на дверях магазина. Видимо, кто-то совсем отчаялся сражаться с жарой.
Ну что же. День задался. Она затрусила домой, где сразу открыла и вместе с тем зашторила все окна. В холодильник девушка запихнула все напитки, которые только смогла найти в большом старом буфете, а морозилку вознаградила пакетиками воды, собирающейся стать льдом. Ещё пришлось отдёргивать пальцы от всех металлов, способных нагреваться, и.… О боги, а куда дели любовь?
Почему героиня не стонет о том, кому было посвящено столько времени? Может быть, потому, что вздыхать, когда кислорода почти не осталось почти невозможно. Да и нужно ли страдать от далёкого и не совсем нужного в данный момент (ещё его бы пришлось спасать от вредного зноя)? Надо ещё сделать чай холодным, уломать воду течь из крана, найти работающее заведение, способное продать что-нибудь съёдобное и…
Но ещё был зной. А он неумолимо отнимал воздух, делая невозможным спокойные грёзы. Хотя, в принципе, жить было можно. И изголодавшиеся по теплу, уродуя свои мокрые лица фальшивыми улыбками, шептали что-то о лете. Шоу продолжалось. Северный город не имеет право даже на сиесту. Офисы распахивали форточки, шелестели вентиляторы, ларьки за деньги одаривали бутылками воды, а водители усердно прятали свои машины в тень.
А она тем временем проснулась. По привычке, посмотрев в сторону часов, она вспомнила, что они покоятся где-то далеко, убитые её истеричным движением. Чертыхнувшись, она снова, как и вчера представила своё ничтожество в полной красе и попробовала нырнуть в слёзы. Но что-то мешало. Не смотря на высокие думы о несчастной любви, чуждые бытовым мелочам, она встала с постели и подошла к окну. Узнав температуру воздуха, величину которой ей заботливо открыл градусник, она захотела присвистнуть, забыв, что сие умение не было ей вручено. Правильное решение в такой ситуации – кондиционер. Но что делать, если он сломался, подавленный этой погодой?
С трудом, отыскав себе лёгкую одежду, она выкарабкалась на улицу. Прямым курсом в супермаркет, обжигаясь лучами злобного солнца. Там засунуть лицо в холодильник, изображая поиски йогурта. А потом заодно купить что-нибудь холодное и… «Закрыто» - сообщила неприветливая надпись на дверях магазина. Видимо, кто-то совсем отчаялся сражаться с жарой.
Ну что же. День задался. Она затрусила домой, где сразу открыла и вместе с тем зашторила все окна. В холодильник девушка запихнула все напитки, которые только смогла найти в большом старом буфете, а морозилку вознаградила пакетиками воды, собирающейся стать льдом. Ещё пришлось отдёргивать пальцы от всех металлов, способных нагреваться, и.… О боги, а куда дели любовь?
Почему героиня не стонет о том, кому было посвящено столько времени? Может быть, потому, что вздыхать, когда кислорода почти не осталось почти невозможно. Да и нужно ли страдать от далёкого и не совсем нужного в данный момент (ещё его бы пришлось спасать от вредного зноя)? Надо ещё сделать чай холодным, уломать воду течь из крана, найти работающее заведение, способное продать что-нибудь съёдобное и…
пятница, 06 июня 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
свобода.
в смысле нет ни экзаменов с зачётами, ни домашних заданий, ни коллоквиумов.
прогулки.
по любимому городу с любимыми людьми, а если нет возможности такого общения, то интернет да телефон.
практика.
не такая ужасная, как ожидалась.
и ещё множество плюсов лета.
но... но я жалуюсь.
почему я такая бесчувственная эгоистка. разве нельзя быть счастливой, если всё так.
глупая пустота под улыбками, картинками, фотографиями. да, мне хорошо с вами. да.. но потом вы уходите и снова язвительная память.
в смысле нет ни экзаменов с зачётами, ни домашних заданий, ни коллоквиумов.
прогулки.
по любимому городу с любимыми людьми, а если нет возможности такого общения, то интернет да телефон.
практика.
не такая ужасная, как ожидалась.
и ещё множество плюсов лета.
но... но я жалуюсь.
почему я такая бесчувственная эгоистка. разве нельзя быть счастливой, если всё так.
глупая пустота под улыбками, картинками, фотографиями. да, мне хорошо с вами. да.. но потом вы уходите и снова язвительная память.
вторник, 03 июня 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
я буду.
пока есть только Петербург, холодное лето, глупости, множество фотографий, рисунки...
и, разумеется, мечты.
и, разумеется, мечты.
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
Она проснулась, и, ещё не отойдя ото сна, вяло потянулась и зевнула. По тонким разноцветным стенам фургона барабанил дождь. Дверь на улицу была открыта и ветер заставлял танцевать тонкие шёлковые ткани, занавешивающие выход, принося с собой сухие листья и запах осени. Холодно. Закутавшись в мягкий плед, сделанный из её старых платьев, она закрыла глаза, но сон не приходил. Приторные запахи пудры, ещё не засохшей краски и пыли, скопившейся почти во всех углах, вдруг показались ей особенно отвратительными, пьяный храп клоуна мешал и раздражал её. Поэтому, окончательно прогнав мысль возвратиться в страну грёз, она вылезла из гамака и накинув на плечи чей-то плащ, валявшийся рядом с ней, осторожно, на цыпочках, перепрыгивая через спящих на полу, вышла из фургона.
Воздух. Чистый воздух наполнил её. Она стояла под дождём и ждала чего-то. Серые, полуразмытые краски природы, вода, капающая с неба прозрачным бисером, тёмные силуэты домов вдалеке.. Сейчас семьи завтракают. Они уже знают, что в город приехал бродячий цирк. Родители обсуждают стоит ли сводить ребёнка на это представление или же нужно наказать его за последнюю двойку, пойти без него. Дети мечтаю попасть в волшебный шатёр и с самого утра бредят акробатами, дрессировщиками, клоунами...
Но она закрыла глаза и улыбнулась. Дождь заставил забыть её о том, где она. Но вдруг она услышала
чьи-то неуверенные шаги. Вздрогнув, она закрыло лицо плащом.
Ей хорошо был виден мальчик, неуверенно приближающийся к поляне, на которой они остановились. Она знала, что сегодня вечером он будет восхищаться фальшивыми улыбками, добродушными жестами, придуманными, чтобы привлечь зрителей. Он захочет быть хоть немного похожим на фокусника. Откуда ему знать, что тот не всегда носит нарядный чёрный костюм и высокий цилиндр, что за сценой он жесток, а недавно в пьяной драке убил человека, о котором ничего не знал, просто так. Откуда ему знать как калечит животных, не выполняющих трюки, дрессировщик, выглядящий таким смелым и добрым. И он и не имеет представления о том, как ведёт себя со сделавшими неверный шаг, сказавшими лишнюю реплику актёрами высокий, статный Арлекино, приковывающий все взгляды и влюбляющий в себе половину зрительниц. А сейчас наивный ребёнок смотрит на неё с удивлением, внимательно изучает её одеяние, пытается разглядеть сквозь плотную красную ткань её лицо. А вечером он будет наблюдать как она летает. Как легко поднимает её в воздух тонкий канат и как, держась за его скользкий конец, она, в сказочном чёрном костюме, как птица, парит над толпами людей. И откуда ему знать, что она не смотрит вниз лишь оттого, что не хочет видеть хищные лица мирных жителей городка, жаждущих, чтобы что-то оборвалось, испортилось и она бы упала.
Откуда ему всё это знать...
А главное.. надо ли ему это знать?
Она вздохнула. Яркая сказка на грани жизни и смерти. Волшебная коробка чудес. Бродячий цирк.
А больше ничего и не нужно.
И, запахнувшись в промокший плащ, она вернулась в фургон. Надо вспоминать как изображать счастье.
Воздух. Чистый воздух наполнил её. Она стояла под дождём и ждала чего-то. Серые, полуразмытые краски природы, вода, капающая с неба прозрачным бисером, тёмные силуэты домов вдалеке.. Сейчас семьи завтракают. Они уже знают, что в город приехал бродячий цирк. Родители обсуждают стоит ли сводить ребёнка на это представление или же нужно наказать его за последнюю двойку, пойти без него. Дети мечтаю попасть в волшебный шатёр и с самого утра бредят акробатами, дрессировщиками, клоунами...
Но она закрыла глаза и улыбнулась. Дождь заставил забыть её о том, где она. Но вдруг она услышала
чьи-то неуверенные шаги. Вздрогнув, она закрыло лицо плащом.
Ей хорошо был виден мальчик, неуверенно приближающийся к поляне, на которой они остановились. Она знала, что сегодня вечером он будет восхищаться фальшивыми улыбками, добродушными жестами, придуманными, чтобы привлечь зрителей. Он захочет быть хоть немного похожим на фокусника. Откуда ему знать, что тот не всегда носит нарядный чёрный костюм и высокий цилиндр, что за сценой он жесток, а недавно в пьяной драке убил человека, о котором ничего не знал, просто так. Откуда ему знать как калечит животных, не выполняющих трюки, дрессировщик, выглядящий таким смелым и добрым. И он и не имеет представления о том, как ведёт себя со сделавшими неверный шаг, сказавшими лишнюю реплику актёрами высокий, статный Арлекино, приковывающий все взгляды и влюбляющий в себе половину зрительниц. А сейчас наивный ребёнок смотрит на неё с удивлением, внимательно изучает её одеяние, пытается разглядеть сквозь плотную красную ткань её лицо. А вечером он будет наблюдать как она летает. Как легко поднимает её в воздух тонкий канат и как, держась за его скользкий конец, она, в сказочном чёрном костюме, как птица, парит над толпами людей. И откуда ему знать, что она не смотрит вниз лишь оттого, что не хочет видеть хищные лица мирных жителей городка, жаждущих, чтобы что-то оборвалось, испортилось и она бы упала.
Откуда ему всё это знать...
А главное.. надо ли ему это знать?
Она вздохнула. Яркая сказка на грани жизни и смерти. Волшебная коробка чудес. Бродячий цирк.
А больше ничего и не нужно.
И, запахнувшись в промокший плащ, она вернулась в фургон. Надо вспоминать как изображать счастье.
понедельник, 26 мая 2008
"Смех да слёзы, а чем ещё жить?"
- Улетаешь? Зачем? Подожди. Подует ветер и унесёт тебя. Не трать зря силы.
- Но я хочу быть свободной! Сама выбирать направления полёта, а не подчиняться ветру.
- Зачем? Это сложно. Может быть, уже скоро подует ветер и унесёт тебя.
- Ты не понимаешь. Я лечу сама. Я могу остановиться и передохнуть, могу подлететь к зеркальной плоскости воды и напиться ею, могу срывать вкусные ягоды, опускаясь к земле, могу дышать, могу... могу разбиться на крутом вираже, но по своей вине. Я не погибну оттого, что потусторонняя сила мощным потоком воздуха кинет меня на острые камни.. Ещё я могу...
- Но зачем? Ведь терпеливо отдыхать, чтобы потом оказаться во власти доброго ветра, который сам знает когда стоит тебе жить, а когда пора сдохнуть, проще. Смотри, все вокруг так поступают.
- Нет, ты не слышишь меня. А я свободна и поэтому могу, устав от годов непонимания, просто улететь...
- Зачем? Подует ветер и...
- Но я хочу быть свободной! Сама выбирать направления полёта, а не подчиняться ветру.
- Зачем? Это сложно. Может быть, уже скоро подует ветер и унесёт тебя.
- Ты не понимаешь. Я лечу сама. Я могу остановиться и передохнуть, могу подлететь к зеркальной плоскости воды и напиться ею, могу срывать вкусные ягоды, опускаясь к земле, могу дышать, могу... могу разбиться на крутом вираже, но по своей вине. Я не погибну оттого, что потусторонняя сила мощным потоком воздуха кинет меня на острые камни.. Ещё я могу...
- Но зачем? Ведь терпеливо отдыхать, чтобы потом оказаться во власти доброго ветра, который сам знает когда стоит тебе жить, а когда пора сдохнуть, проще. Смотри, все вокруг так поступают.
- Нет, ты не слышишь меня. А я свободна и поэтому могу, устав от годов непонимания, просто улететь...
- Зачем? Подует ветер и...
но её уже не было рядом.